Официальный представитель МИД России Мария Захарова ответила в интервью азербайджанской редакции агентства Спутник на вопрос о заявлении Никола Пашиняна. Пашинян сказал, то Россия как сверхдержава обладает всеми возможностями и рычагами для недопущения войны со стороны Азербайджана, и он не верит, что Россия не применит эти инструменты, если Азербайджан решится на провокацию.
«Все усилия сосредоточены на посреднической роли, главной целью которой является достижение взаимоприемлемых договоренностей. И Баку, и Ереван знают, что в этом плане Москва надежный партнер», сказала Мария Захарова.
Заявление Пашиняна удостоилось самого разного рода оценок. Но Ереван ставит задачу однозначно, в отличие, например, от Сержа Саркисяна, и ответственность России за пресечение войны и региональную безопасность акцентируется до, а не после войны, как это сделал косвенно Серж Саркисян после Апрельской войны.
Вопрос в том, что заявление после войны – это просто попытка прикрыть собственную безответственность ответственностью Москвы. А заявление до войны – это способ предотвратить вероятные риски.
Это не единственный, но ключевой способ сдержать войну, который Ереван использует, основываясь на легитимности новой власти. Новые власти ведут себя в отношении России добросовестно, но указывают на обоюдную ответственность, намекая, что может потерять Россия в противном случае. Россия может потерять лояльность армянского общества, безвозвратно. Этого прежние власти себе не позволяли, поскольку в условиях нулевого уровня легитимности они сами могли потерять власть.
Вместо этого предпринимались попытки использовать различные посреднические услуги и каналы, и именно в этих каналах душились армяно-российские межгосударственные отношения.
Происходила замена понятий – содержательно, качественно ухудшавшиеся отношения представлялись как теплые и дружественные. Отношения разрушались изнутри, а на сохранение румянца тратились колоссальные средства.
Новые власти Армении могут позволить отказаться от румянца армяно-российских отношений и заявлять о разрушении изнутри, пытаясь добиться оздоровления. А это предполагает открытый разговор о проблемах, разночтениях, даже непонимании, и именно в этом заключается процесс оздоровления.
Причем, реакции официальной Москвы говорят о предварительном согласии с курсом лечения, и именно об этом говорит заявление Никола Пашиняна о том, что с Путиным оказалось проще общаться, чем думалось, потому что Путин – искренний и открытый собеседник.
На деле Мария Захарова дипломатично признает ответственность России и подтверждает, что «Никол прав», хотя она не может напрямую заявить, что Москва не позволит военной провокации Азербайджана.
Мария, конечно, не права, говоря о том, что Россия всегда была конструктивным посредником. До Апрельской войны Россия напрямую дала Азербайджану право и возможность войны. Сыграла роль и политика властей Армении и невласти. Но это другая история, а после войны Россия вдруг ощутила под ногой зыбкую почву, причем, не только в Армении, но и на Кавказе в целом.
Поведение России после Апрельской войны было больше похоже на конструктивное посредничество, что «в переводе» означает политику, нацеленную на сохранение стабильности и безопасности, потому что Россия увидела и ощутила проблемы, которые могли возникнуть в случае нивелирования субъектности и суверенитета Армении. Москва, безусловно, крайне сложно приходит к перемене стратегии, да и ряд других проблем не позволяют оперативно изменить политику в отношении Армении.
Но важное изменение уже произошло – в Армении сменилась власть. Хотя остается масса препятствий, например, российские круги, питающиеся азербайджанскими деньгами, армянские круги в Армении, заинтересованные в проблемах для новой власти, также ищут поддержки в России, да и российские круги, которые делают бизнес на развале армяно-российских отношений. Все они работают на генерирование недоверия Кремля к новой власти в Армении. Но то, что работа интенсивно продолжается, говорит об отсутствии результатов. И армянским властям понадобятся действительно титанические усилия, чтобы найти альтернативу формату Пашинян-Путин, потому что необходимы институциональные механизмы противостояния и на других уровнях.
Серж Саркисян опирался на формат отношений с Путиным, но ему не удалось использовать его для формирования долгосрочных механизмов.
