Гражданская война в Сирии, ставшая трагическим фактом мировой и региональной политики, стала показательным примером «обкатки» перспективной модели американо-турецкого сотрудничества на Ближнем Востоке. Действия Анкары, направленные на то, чтобы создать необходимые условия для начала открытой военной интервенции в соседнюю страну, лишь рельефнее подчеркивают этот очевидный факт.
 
По сведениям израильского ресурса DebkaFILE, после уничтожения у побережья Латакии турецкого самолета-разведчика премьер-министр Р. Эрдоган даже уговаривал Барака Обаму начать совместную военную операцию против Сирии, предварительно установив над ней бесполетную зону. На это лауреат Нобелевской премии якобы ответил в том смысле, что еще, мол, не время, одновременно выступив за продолжение операций западных и турецких спецслужб в деле оказания помощи вооруженным мятежникам. Что, собственно, происходит – ведущие американские СМИ открыто пишут о том, что агенты ЦРУ в Южной Турции координируют свои действия с местными властями и спецслужбами. Турецкие корабли в составе эскадры НАТО постоянно находятся в непосредственной близости от сирийских берегов, а пограничная с Турцией провинция Идлиб является основным оплотом так называемой «Сирийской свободной армии». Не говоря уж о том, что на сопредельные территории Турции стягивается ударная техника и подтягиваются армейские подразделения.
 
Как известно, ситуация вокруг Сирии неоднократно была предметом российско-турецких консультаций, в том числе и на уровне руководителей двух стран, однако сблизить позиции, по-видимому, уже невозможно. Структуры, призванные отвечать за координацию внешней политики двух стран, словно в рот воды набрали – очевидно, потому, что сообщить нечего. Целью рабочего визита Р. Эрдогана в Москву было рассмотрение вопросов двустороннего экономического (в частности, энергетического) сотрудничества. Видимо, речь может пойти и о судьбе формально одобренного в 2010 году чрезвычайно дорогостоящего проекта по строительству за счет российских источников атомной электростанции в Аккую. Данный проект, однозначно выгодный Турции, тем не менее вызвал (и продолжает вызывать) закономерные вопросы у специалистов на предмет его экономической и иной обоснованности для российской стороны.
 
Следует согласиться с экспертами, утверждающими, что российско-турецкие отношения (несмотря на солидный объем товарооборота и проблемное сотрудничество в ряде отраслей) носят ситуативный характер, не обладая не только стратегической глубиной, но и хотя бы минимальным уровнем доверия. В то же время турецко-американский альянс, подкрепленный союзничеством в рамках НАТО, является стратегическим, более того, в его рамках был выработан инструментарий, позволяющий оперативно решать возникающие разногласия, сколь бы серьезными они поначалу ни казались. И даже когда часто упоминают прохладное отношение турок к американскому вторжению в Ирак (примерно совпадающее по времени с потеплением отношений между Анкарой и Дамаском), этот «кульбит» турецкой дипломатии рассматривается обычно в сугубо сиюминутном контексте и без учета того обстоятельства, что падение Багдада предопределяло агрессию и против Сирии, и против Ирана. Однако время все расставляет по своим местам.
 
Проамериканский курс, несмотря даже на то, что он вызывает серьезную критику внутри турецкого общества, в перспективе способен привести к обострению политического противостояния и ряду других проблем. Гражданская война в Сирии потенциально может актуализировать многовековые исторические обиды и противоречия на собственно турецкой территории. Так, последовательная поддержка властями суннитских радикалов может спровоцировать рост недовольства со стороны алевитов, населяющих в том числе приграничные с Сирией районы, а в целом составляющих от 15 до 20 процентов населения Турции. Оппозиционные партии также критикуют деструктивный антисирийский курс, а некоторые журналисты открыто пишут о том, что превращение Турции в инструмент достижения американцами своих корыстных целей неминуемо подорвет авторитет страны на Ближнем Востоке – авторитет, к укреплению которого она вроде бы так стремится.
 
Однако жажда «лидерства» любой ценой, намерение расширить сферу своего влияния во что бы то ни стало, столь свойственные турецкой политической культуре, вполне конкретные расчеты в отношении южного соседа стимулируют турецкое руководство ко все более непримиримой позиции по отношению к Сирии. И это лишь усиливает озабоченность России, для которой Сирия является хоть и дальним, но чрезвычайно важным рубежом собственной безопасности. Ведь нынешние «друзья Сирии» (аналогичным образом «дружившие» ранее с Югославией, Ираком и Ливией) вполне могут, в случае дальнейшего победного шествия по просторам Евразии, предстать уже в облике «друзей» Центральной Азии, Китая и России.
 
Все это неминуемо создаст (и уже создает) дополнительные риски и вызовы на Кавказе. Известный американский ученый и политик Крейг Робертс формулирует угрозы «арабской весны» и для России, причем делает это весьма исчерпывающе: «Смута в мусульманских государствах, которую провоцирует и вдохновляет Вашингтон, распространяется на мусульманское население России». И здесь роль Турции как ключевого союзника Запада и НАТО становится все важней и потенциально может обрести вполне деструктивные формы. Укрепление контактов Анкары с исламским миром обеспечивает ей дополнительные возможности на Ближнем Востоке, в Северной Африке, на Кавказе и в Центральной Азии. Так, некоторое время назад в Стамбуле был организован ряд мероприятий (в частности, посвященных «черкесской» проблематике), вызвавших резкую реакцию российского МИД. Разногласия по чувствительным вопросам региональной политики и безопасности, «накладываясь» друг на друга, дают дополнительный негативный эффект, а двусторонние встречи, посвященные перспективам двустороннего «стратегического сотрудничества», превращаются в набор общих, никого ни к чему не обязывающих фраз, маскирующих «стратегическую пустоту».
 
Как известно, на Кавказе имеется верный и последовательный союзник Запада, поддержка которого является ключевой задачей для всех «людей доброй воли» и «истинных демократов». Разумеется, речь идет о Грузии, интерес к которой, если судить хотя бы по динамике визитов в эту страну представителей Североатлантического альянса, заметно возрос. Вслед за Хиллари Клинтон страну посетили заместитель генсека альянса Александр Вершбоу, заместитель главы командования по трансформации НАТО Мечислав Бинек, а также некоторые сенаторы и бывший министр обороны Дональд Рамсфельд. В планах на осень – приезд Андреаса фог Расмусена. И здесь активизация «грузинского» направления турецкой дипломатии выглядит вполне логичной. Если сопоставить некоторые факты, то придется признать: подключение конфликтного потенциала «Большого Кавказа» к еще более конфликтному политическому ландшафту «Большого Ближнего Востока» вовсе не является досужей выдумкой антиамерикански настроенных конспирологов…
 
8 июня министры иностранных дел Турции, Грузии и Азербайджана подписали так называемую «Трабзонскую декларацию». В документе подчеркивается «важность скорейшего­ урегулиров­ания карабахско­го, абхазского­ и югоосетинс­кого конфликтов­ на основе уважения суверените­та, территориа­льной целостност­и и нерушимост­и международ­но признанных­ границ Азербайджа­на и Грузии». Тем самым Анкара и Баку недвусмысленно поддержали «территориальную целостность» Грузии. Представляется, что в ходе встречи глав внешнеполитических ведомств трех стран вполне могли обсуждаться вопросы не только экономического, но и военно-политического характера. Тот факт, что подписание документа совпало по времени с пребыванием на Южном Кавказе госсекретаря США Х. Клинтон, также не может не обращать на себя внимания. В частности, грузинской стороне было обещано содействие в приобретении новых видов вооружений, помощь в укреплении противовоздушной обороны страны и модернизации ВВС. В этой связи факт членства Турции в НАТО, а также непосредственного географического соседства с Грузией вовсе не следует недоучитывать. В соответствии с доктринальными внешнеполитическими документами Грузии военному сотрудничеству с соседней страной – членом НАТО отводится важная роль, и не следует думать, что соответствующие положения носят исключительно формальный характер.
 
Разумеется, сотрудничая с Тбилиси, Анкара реализует и свои собственные интересы, прежде всего экономического и гуманитарного, но в конечном итоге – геополитического характера. Так, укрепление позиций соседнего государства в Аджарской автономии давно вызывает вопросы у грузинской оппозиции, опасающейся, что со временем эта республика может стать «вторым Северным Кипром» или даже «вторым Косово». Раздача жителям Аджарии турецких паспортов или поквартальная скупка зданий в центре Батуми – только некоторые «звоночки». В фокусе внимания грузинской общественности и политиков (чаще – опять-таки оппозиционных) находится также религиозная экспансия со стороны южного соседа, а также специфическое освещение непростых периодов истории двусторонних отношений, что традиционно воспринимается в Грузии достаточно эмоционально.
 
Однако пока текущие геополитические расчеты, обусловленные в том числе отведенной для Грузии ролью антироссийского буфера и фактора ослабления российско-армянских связей, приоритетны по отношению к задачам установления добрососедских российско-грузинских отношений. Продолжающееся же строительство железной дороги Тбилиси – Ахалкалаки – Карс (во многом на средства Азербайджана) служит дополнительным фактором коммуникационной изолированности Армении, подталкивающей ее, после «урегулирования» карабахского конфликта на преимущественных условиях Азербайджана, в «объятия» (экономические, а вполне возможно, и иные) ее западного соседа. Кстати говоря, упоминание о роли магистрали­ Баку – Тбилиси – Карс, запуск которой в эксплуатацию намечен на следующий год, является важным пунктом вышеупомянутой «Трабзонско­й декларации». Существует мнение, согласно которому Азербайджан и Турция находятся на пути к достижению договоренностей об укреплении систем ПВО и армии Азербайджа­на в целом перед лицом возможного­ вооруженно­го конфликта с Ираном. В этой связи нельзя не обратить внимание и на недавний визит в Баку командующи­х несколькими родами войск турецкой армии. Нельзя исключить и того, что новая железная дорога из Карса на Кавказ может быть использована и в целях военного транзита.
 
При этом, как и в случае с Сирией, собственные амбиции Анкары будут тщательно соотноситься с пожеланиями ее ведущего партнера. Это относится не только к турецко-азербайджанским, но и к турецко-армянским отношениям. Пока железнодорожная ветка Карс – Гюмри по-прежнему на замке, однако американский посол в Ереване Джон Хефферн в интервью одной из турецких газет подтвердил, что его страна и впредь будет продвигать идею развития армяно-турецких экономических отношений. По его мнению, железнодорожное сообщение вполне может быть возобновлено даже без открытия всей границы, и подобный шаг даст «огромный толчок в области торговли и туризма». Видимо, подобный вариант призван снять возражения Баку, настаивающего на тесной привязке любого потепления в армяно-турецких отношениях с подвижками в урегулировании нагорно-карабахского конфликта исключительно на собственных условиях.
 
Позже в Ереване господин Хефферн достаточно подробно остановился на этой теме. Позволим себе пространную цитату: «Мы не откажемся от протоколов и по-прежнему на всех уровнях настаиваем на том, что протоколы должны быть ратифицированы и выполнены. Наш месседж к турецким лидерам заключается в том, что протоколы должны быть ратифицированы и реализованы так, как они были подписаны – без предусловий. Это наша основная задача в вопросе нормализации отношений между Арменией и Турцией. В ходе встречи с главой МИД Армении госсекретарь Хиллари Клинтон  ясно и публично заявила, что мяч находится на поле Турции…» Упомянул посол и об интересном факте переговоров между армянскими и турецкими компаниями о протяжении соединяющего две страны оптико-волоконного кабеля.
 
11 июля губернатор Трабзонского порта Музафер Эрмиш сказал, что в случае согласия турецкого правительства этот порт готов обслуживать грузоперевозки и в Армению, и из Армении. Правда, пока Ахмет Давутоглу заявляет о том, что сначала Армения должна «освободить азербайджанские земли», и только после этого Анкара «может подумать» о нормализации отношений с Ереваном. Представляется, что напряженность на восточных границах Армении и Нагорного Карабаха в ближайшее время, как минимум, не спадет. Сложно не согласиться с Р. Арзуманяном. По его мнению, «на арцахском направлении и армяно-азербайджанских отношениях можно говорить о «разведке боем», когда через Азербайджан целенаправленно поднимается температура на линии противостояния». Это, в свою очередь, дает возможность западным политикам и дипломатам, экспертам и СМИ лицемерно выражать «обеспокоенность ростом напряженности, гибелью солдат и гражданского населения». Дальнейшая эскалация напряженности сделает неизбежным более жесткие заявления и призывы «международной общественности с адресованными Западу призывами вмешаться в региональные процессы».
 
Однако подобное вмешательство принесет не успокоение, сколько новые проблемы. Как известно, использование «миротворческих сил» неоднократно предлагалось как в Карабахе, так и на Ближнем Востоке. Насколько можно судить, прописано оно и в так называемых «Мадридских принципах». Не следует забывать, что, например, согласно Стивену Манну, бывшему советнику госдепа по Каспию и сопредседателю Минской группы ОБСЕ по Карабаху, «…применение миротворческих сил не должно превращаться в создание псевдостабильности». Вместо этого США «должны стремиться к интенсивным изменениям в обществах, находящихся в конфликте. Мы должны быть открыты пред возможностью усиливать и эксплуатировать критичность, если это соответствует нашим национальным интересам». И далее: «В действительности, осознаем мы это или нет, мы уже предпринимаем меры для усиления хаоса». Эта давняя идея, впервые озвученная еще в середине 1990-х годов, сейчас проходит апробацию, а в том, что «эксплуатация критичности» – опять же не выдумка так называемых «врагов Америки», в Армении и Нагорном Карабахе имели возможность убедиться в начале июня…
 
Возвращаясь к столь чаемым господином Хефферном «торговле» и «туризму», рискнем предположить, что речь здесь идет все же о несколько иных возможностях. Интересно, что вся бурная деятельность на Кавказе (да и, к слову, в Центральной Азии) вполне укладывается в формулу «нового мирового беспорядка», усиленно тестируемую в качестве механизма удержания глобального контроля на обширных пространствах Евразии.
 
Таким образом, мы видим, что закон «перехода количества в качество», включая распространение очагов нестабильности в том числе и на российскую территорию, может обрести конкретные очертания уже в ближайшем будущем. На Ближнем Востоке новая модификация внешнеполитической концепции «ноль проблем соседей» предполагает увеличение внимания турецких лидеров к «продвижению демократии» в соседних странах, что будет способствовать укреплению связей Анкары с Вашингтоном и Брюсселем. На Кавказе же турецко-грузинские и турецко-азербайджанские военные контакты развиваются как на двусторонней основе, так и в рамках НАТО, что не может не остаться незамеченным Москвой, заключившей недавно с Ереваном ряд соглашений, направленных на углубление двустороннего военно-технического сотрудничества, включая предотвращение чрезвычайных ситуаций и охрану границ.
 
Андрей АРЕШЕВ

Мысли и позиции, опубликованные на сайте, являются собственностью авторов, и могут не совпадать с точкой зрения редакции BlogNews.am.
print Распечатать