Прибыв в Венецию в 1816 году, на меня, как, вероятно, и на всех других путешественников, произвела большое впечатление община св. Лазаря, которая, кажется, соединяет в себе все преимущества монастырского учреждения, не обладая ни одним из его пороков.
Чистота, комфорт, кротость, непритворное благочестие, таланты и добродетели братьев ордена способны внушить светскому человеку убеждение, что существует другой, лучший мир даже в этой жизни.
Эти люди – духовные лица порабощенной, но благодарной нации, которая подверглась изгнанию и гнету наравне с евреями и греками, но не вынесла из него ни озлобленности первых, ни раболепия вторых.
Эта нация приобрела богатства, не прибегая к ростовщичеству, и все почести, которые могут быть дарованы тому, кто находится в рабстве без интриг…
Трудно было бы, быть может, найти летописи народа, менее запятнанные преступлениями, чем летопись армян, добродетели которых были мирные, а пороки – следствие притеснений.
Но какова ни была бы их судьба, а она печальна, что бы не ожидало их в будущем – их страна всегда должна оставаться одной из самых интересных на всем земном шаре; и уже самый их язык, быть может, требует только большего изучения, чтобы получать все больше привлекательности…
Если писание правильно толкуется, то рай был расположен именно в Армении, которая заплатила также дорого, как и потомки Адама вообще, за мимолетное участие ее почвы в блаженстве того, кто был создан из ее праха; там начала спадать вода после потопа и вылетел голубь.
Но почти что с исчезновением рая начались и несчастия страны, потому что хоть она долгое время была могущественным царством – она редко была независима; персидские сатрапы и турецкие паши в равной степени содействовали разорению того края, где бог создал человека по своему образу и подобию.
Для развлечения я ежедневно изучаю в армянском монастыре армянский язык. Я обнаружил, что мне надо было занять свой ум чем-нибудь трудным, вот я и выбрал самое трудное из всего, чем здесь можно занять свой досуг, и заставил себя сосредоточиться. Кстати, этот богатый язык, с лихвой вознаградит каждого, кто возьмет на себя труд его изучить.
Я пытаюсь это сделать и намерен продолжать, но ни за что не ручаюсь – ни за свои успехи, ни за осуществление своих стремлений. В этом монастыре есть некоторые любопытнейшие рукописи и книги, есть и переводы с утраченных греческих подлинников, а также с персидского, ассирийского и др., помимо сочинений авторов своего народа.
Венеция, 5 декабря 1816 г.