Пару лет назад Рубен Арутчян – живописец, архитектор, одно время главный художник столицы – рассказал, что перед самым началом массового сноса домов частного сектора там, где сейчас наводит ужас Северный проспект, он насчитал 48 домов, на которых висели таблички "Охраняется государством". Советского времени еще таблички.
То есть полсотни памятников архитектуры и истории были пущены под снос ради возведения бездарных, но очень престижных построек – и это лишь на одном пятачке города. Вообще, все больше укрепляются подозрения в том, что в свое время осуществлялась некая программа по уничтожению духа Еревана, его облика, что город изменяли до неузнаваемости целенаправленно, и снискавший славу Герострата Нарек Саркисян был прорабом этого проекта. И не исключено, что эта программа еще не завершена.
Без малого полсотни памятников, и это только в одном месте – можно представить масштабы катастрофы в целом по городу. Но это другая тема, отдельный большой разговор.
…Ереван, конечно, не Петербург и не Лондон, но у Еревана, как у любого города, своя уникальная история. Ну и что с того, что город и сейчас далеко не из самых больших даже в регионе, богатство городской истории мало связано с его территориальной величиной.
Когда-то Ереван был микроскопическим. Улица Тер-Гукасова тянулась от северной окраины, и через центр доходила почти до юго-восточной оконечности города. В центральной ее части, – в той, которая сейчас стала улицей Вазгена Саркисяна – где сейчас выстроили стеклобетонный бизнес-центр, когда-то давно построили здание лицея.
Лицей в 1840-50 годах переехал в другое место, а в здание вселился купец Теодорос Хандамиров. Дом оказался ему великоват, да и содержать большие дома накладно, и тут подвернулся купцу удобный случай: он сдал шесть комнат, выходящих во двор, в аренду Хачатуру Гиланянцу, производившему в них лимонад "Ласто". Для ереванцев того времени, лимонадами да кремами-брюле совсем не избалованных, слово "ласто" надолго стало означать прохладительный безалкогольный напиток вообще. Из употребления слово вышло, скорее всего, в послевоенные годы, когда появился широкий лимонадный ассортимент.
Хандамировы в этом доме жили, а Гиланянц производил лимонад, и так продолжалось вплоть до 1903 года, когда появился промышленник и филантроп Есаи Джаполадян, купивший здание у Хандамировых. Гиланянц было огорчился, но и Джанполадяну показалось там слишком просторно, и он, не желая прогонять лимонадного короля, продал ему те самые шесть комнат, покончив навсегда с утомительной арендой. Гиланянц успокоился, а лимонады стали еще вкуснее.
Здание это стало клубом, самым известным в Ереване – туда сразу же пошла вся городская интеллигенция, проводили вечера за беседами. Через пару лет Джанполадян перенес клуб в другое место, а здесь устроил театр, названный им "Гранд Иллюзион" - фактически первый театр в Эриванской губернии, имеющий свое постоянное здание. Джанполадяну удавалось даже зазывать на гастроли театральные труппы из России и Тифлиса, здесь выступали известные армянские артисты того времени, а для некоторых "Гранд Иллюзион" стал местом дебюта и началом восхождения к признанию.
Впрочем, "Иллюзионом" театр не называли – "театр Джанполадяна", так было понятнее. В 1908 году в его стенах выступил хор, которым руководил Комитас, в холодном феврале 1913 года была осуществлена первая постановка оперы "Ануш" Тиграняна – до этого ее давали только в Александрополе. Аншлаг – конечно, хотя там покруче было, говорят, сидели друг у друга на плечах в буквальном смысле. Вот вам и маленький провинциальный город на окраине Империи…
Через два года после этой премьеры в Ереван хлынула волна беженцев из Турции – Джанполадян организовал приюты, а нескольких осиротевших детей поселил в своем доме – тогда уже не до театров стало.
Джанполадян умер от тифа в 1918 году, но некоторое время театральная страница биографии этого здания продолжилась: тут одно время находились театр "Революция" и "Юный зритель", а потом дом был передан на баланс Закавказского военного округа в качестве Дома офицеров. И вот уже я сам прекрасно помню здесь новогодние елочные представления с подарками, с немудреными кульками с мандаринами, шоколадными конфетами и печеньем – не бог весть деликатесы, конечно, но ценны они были тем, что съедались с полным правом на это и до того, как мама вспоминала о том, что много сладкого есть вредно.
С первых лет независимости Армении здание находилось в ведении Минобороны республики, входя в число охраняемых государством историко-культурных памятников. В 2007 году внучка Есаи Джанполадяна – Магда Джанполадян – обратилась в ереванскую мэрию с тем, чтобы на здании была установлена мемориальная доска в честь ее деда. Как признание заслуг – Есаи, без сомнения, достоин гораздо большего, нежели просто мемориальная доска.
На этот минимум столичный муниципалитет согласился подозрительно легко и быстро, предложение было одобрено практически мгновенно. Наверное, потому так быстро, что в том же году Минобороны Армении продало это здание итальянской, кажется, компании, которая по договору обязывалась сохранить камни и кирпичи, из которых здание выложено, а также фрески, его украшавшие.
После продажи здание было снесено в авральном порядке, и лишь через несколько лет вдруг выяснилось, что и кирпичи, и фрески исчезли. Такая неприятность – кто бы мог подумать, не правда ли?
Просто страшно подсчитать, сколько памятников истории и культуры сгинуло в компактном по территории центре Еревана, если только на маленьком пятачке уничтожили целых пятьдесят.
