На одной из Ваших последних пресс-конференций, Вы отметили, что предстоящие выборы чреваты событиями, перед которыми трагедия 1 марта 2008 года покажется «цветочком». С учетом сложившихся реалий насколько, по Вашим оценкам, возможны подобные развития событий, и по какому сценарию будут развиваться поствыборные процессы?
Что касается озвученного мною ранее прогноза, то он касался скорее развитий в случае участия известной структуры, действовавшей при поддержки России. То есть тут я имею ввиду в первую очередь участие партии «Процветающая Армения» или Армянского национального конгресса. Отсутствие этих структур эту постановку вопроса практически снимает, по крайней мере в той форме, которая существовала на тот момент. Что касается, поствыборной ситуации в свете сложившихся тенденций, то интересные моменты складываются со стороны гражданского общества – формируются принципы некоего будущего общественного давления, и больше остальных кандидатов эти принципы озвучивает Андреас Гукасян. Я считаю, что неожиданные ракурсы могут возникнуть именно вокруг этого. В остальном, наблюдается определенное снижение остроты выборов в свете неожиданной позиции России.
Под формулировкой «неожиданная позиция России» Вы имеете ввиду полное отсутствие какой-либо активности?
Фактически, да. Сегодня, ввиду отсутствия участия указанных мной структур, активность России в электоральных процессах в Армении практически равна нулю и тут существует два возможных объяснения подобной позиции.
Первая возможная причина заключается в том, что у России, как всегда, завышенные и мало согласующиеся с действительностью оценки степени управляемости процессами в Армении, которые не рассматриваются в связке с конкретными лицами и структурами. Подобный элемент самоуверенности и самоуспокоенности в политической культуре России всегда присутствует. Именно исходя из подобных оценок, обычно создаются большие трудности, которые впоследствии мужественно преодолеваются. Пассивность России в Армении связана с завышенными оценками собственных возможностей в республики, однако тем самым Москва обнуляет свою политическую базу в республике. Хотя опять-таки повторюсь, сама Россия подобной точки зрения не придерживается, им кажется, что они все очень хорошо продумали и придумали, что создали систему договоренностей, позволяющую им быть уверенными в том, что у них тут все схвачено. Я лично крайне сомневаюсь в реалистичности данной оценки. И если они поймут, что ошиблись, то это выльется для нас в громадные проблемы, потому что все свои ошибки они будут спихивать на нас.
Второй возможной причиной данной ситуации могла стать продажность российских политических аналитических элит. Крайняя степень продажности, в свете которой в очередной раз сдаются позиции России. И это тоже для нас чревато, поскольку в республике нарушается баланс сил, и в итоге баланс будет восстанавливаться, точнее попытки восстановления баланса будут проводится крайне болезненными методами. Но это уже будет мало связано с реальными внутренними процессами.
Возможно ли, что подобная позиция России была следствием договоренности о последующем членстве Армении в создаваемом Евразийском союзе?
Я это в принципе отметил. Я говорил о том, что договоренности обязательно должны присутствовать. Но суть в том, что Россия всегда завышено оценивает эти формальные договоренности и моменты, не говоря уже о неформальных – присутствие пограничников, войск, участие в экономической инфраструктуре. В реальности все эти позиции обнуляются в считанные секунды, если возникает геополитическая необходимость. Сейчас они сдают принципиальные политические позиции, тем самым после президентских выборов их позиции обнуляются сразу после президентских выборов в Армении. В этих условиях, при наличии какого-либо внешнего диктата в отношении республики, он будет решаться не в Ереване и не в Москве, а в Лондоне и Вашингтоне. Как там решат, так и будет. Именно там будут решать подставлять республику или нет, идти на конфронтацию или нет.
Исходя из сказанного Вами выходит, что фактически в любом случае нам следует ожидать каких-то негативных процессов. В какой форме этого следует ожидать на Ваш взгляд? Это будут какие-то внутренние волнения или же давления по внешнеполитическим вопросам, касающихся Армении?
Может быть и то и другое, но скорее определенные шаги будут предприняты по внутриполитическим процессам. Дело в том, что внутренне Армения крайне ущербна. Наши властвующие элиты, которые в последние годы постоянно выступают в самодовольством известной птицы, заявляя что все у них схвачено и все у них великолепно, но при этом в реальности внутренняя ситуация крайне уязвима. Любая внешняя попытка вмешательства найдет благодатную почву, потому что общество крайней удручено, крайне недовольно – находится в состоянии, которое делает возможным его участие в любых радикальных действиях. Все это делает внутреннюю ситуацию ахиллесовой пятой республики. То есть для того чтобы дестабилизировать ситуацию нужно очень мало воображения, очень мало ресурсов.
Возвращаясь к теме предстоящих выборов. Из всех потенциальных кандидатов в президенты в ходе нашей сегодняшней беседы Вы выделили одного – Андреаса Гукасяна. Как и многие, так и Вы, в свое время скептически отзывались о предстоящих выборах. Насколько в подобных условиях целесообразно участие в выборах и насколько это участие способствует легитимизации переизбрания действующей власти?
Подобный вопрос стоит скорее в отношении политических тяжеловесов – Раффи Ованнисян, Паруйр Айрикян, Грант Багратян – люди с политическим прошлым. В их отношении встает вопрос о том, почему они принимают участие, насколько это участие целесообразно. Безусловно, Грант Багратян затрагивает очень интересные политические, экономические и социальные вопросы. Собственно подобные наработки есть и у Паруйра Айрикяна. Но насколько это все целесообразно проводить в рамках этих выборов, если это не будет приводить к реальным процессам. Андреас Гукасян тут выделается желанием инициировать реальный гражданский процесс. А вот у других это отсутствует. Смысл участия в подобных выборах заключается не в том, чтобы излагать какие-то позиции, а в том, чтобы инициировать реальный общественный процесс, который по сути также является и политическим, поскольку широкий общественный процесс так или иначе несет политическую нагрузку.
То есть, что конкретно дает участие Андреаса Гукасяна?
Все то, что я наблюдаю в его действиях и заявлениях, свидетельствует именно о том, что он пытается инициировать этот процесс. То есть инициировать крайнюю электризацию гражданского общества, граждан республики, каскад выводов, которые если и не приведут к широким общественным процессам, то по крайней мере обеспечат важные постановки вопросов в виде конкретных общественных действий. А у Багратяна или Айрикяна именно теоретические постановки вопросов – то есть какой вопрос и как надо решать.
То есть для Гукасяна это своего рода возможность взять трибуну и повести общественность по какому-то пути?
Я отмечаю момент, что Гукасян вызывает реальный процесс, чтобы люди что-то делали, а остальные реального процесса вызывать не могут. Они лишь выдвигают идеи, как решить тот или иной вопрос. И целесообразность такого участия и подхода под вопросом.
